Беседы с психологом

По морозу. Босиком. К милому. Ой, не смешите. Кто сейчас помчится к любимому, роняя тапки, не разбирая дороги? Ну разве что в теплом авто. Или нет – зачем ехать, ведь можно позвонить. А лучше всего – написать смс-ку. К чему эти треволнения, эти страсти, эти нелепые телодвижения. Придумают же: по морозу, босиком, к милому… Дураки. Или – избранные?

Правда ли, что любить сегодня немодно? Почему мы боимся сильных чувств? Кого любовь «грузит», а кого – окрыляет? Ответы ищут Татьяна ПЕТКОВА и доктор психологических наук, практикующий психотерапевт Александр БОНДАРЕНКО.

Татьяна Петкова: Звонит мне недавно приятельница – в смятении. Рассказывает историю – бесхитростную, но поучительную. Год назад познакомилась приятельница – назовем ее Женей – с неким Олегом. И, по версии Жени, оба влюбились. Олег живет в другом городе. Целый год влюбленные перезванивались, переписывались - в день до десятка смс-ок и электронных писем. В общем, Женя настроилась на серьезные отношения и подготовилась к совместной встрече Нового 2010 года. Как вдруг к концу осени Олег стал реагировать на Женины письма прохладно, а то и вовсе стал игнорировать. Женя начала обрывать телефон – любимый сбрасывал звонки. Потом вяло что-то объяснял по мэйлу. И девушка решила ехать к любимому в другой город. Уже и билет взяла, и отпуск на работе выпросила. А тут обо всем узнал брат Жени. И высмеял свою глупую, на его взгляд, сестру. Брат сказал: ты чего, с дуба упала? Мужик сегодня поддерживать отношения просто из романтических соображений не будет, это тебе не Пастернак с Цветаевой. Брат заявил: сегодня любить не только не модно – это даже не принято. Это – цитирую! – «напряг, это грузит». И еще брат произнес следующее: «А на черта сегодня любовь? Что я стану страдать – думает она обо мне, не думает? Да у меня даже на секс сил не остается после бизнеса! Лучше я схожу на эротический массаж и получу за 280 гривен оргазм, не шевелясь. Вот и вся любовь». Женя подумала – и билет сдала… 

А чуть позже я прочитала интервью одного телепродюсера. Он сказал, что сегодня невыгодно снимать фильмы про любовь – они не кассовые. Люди боятся любить, подвел черту продюсер. Люди нарастили такую броню, что пробиться сквозь нее невозможно никаким чувствам. И какие фильмы  показывать этим броненосцам? Сегодня тренд – позитивное мышление, беспроблемность, успешность, улыбка на все тридцать два голливудских зуба. А любовь плохо уживается с позитивным мышлением, любовь – это неуверенность, страдания, переживания… И знаете, Александр Федорович, эти две истории – пламенная речь брата Жени и интервью телепродюсера – заставили и меня задуматься. Так что же, действительно любовь перестала быть для людей важной? «Мимо кассы» сегодня любовь?

Александр Бондаренко: Я несколько последних дней слушаю в машине Генделя и Скарлатти. Вижу, вы улыбнулись. Конечно, сегодня мало кто слушает подобную классику в пути. Но я стал испытывать в ней потребность – эта музыка барокко совпадает с естественной ритмикой человеческого дыхания, а современная компьютерная музыка, наоборот, диссонирует с нашими биоритмами. И поймал себя на мысли, что музыка, которую мне хочется слушать, больше не звучит в нашем общем пространстве – ни по радио, ни по телевизору. Ее можно услышать только в залах консерватории и на CD.  И вот что я подумал: такая музыка не нужна в современном мире – во всяком случае, нужна очень небольшому количеству людей. А это значит, что эта музыка не является принадлежностью современной жизни, характеристика которой – удовлетворение базисных потребностей человека. Еда, кров, безопасность, успех и благополучие нас заботят, а изысканная музыка – нет.  Прихожу к банальному выводу: в механистическом мире психика не нужна. Сейчас попробую объяснить. В мире, где все отлажено, где все поставлено на рельсы «дом-работа-развлечения», где твое поведение задано существующими стандартами, человеку не нужно что-то сверх среднего уровня, которого он уже достиг. Чтобы получить это «сверх», человеку надо выбраться за рамки стандартов и правил, выйти за пределы механистического мира. Психика – в смысле способность жить высшими, а не примитивными, чувствами, осознанно, осмысленно - тебе нужна только тогда, когда надо совершить свободное действие. Так вот, отвечаю на ваш вопрос: в мире, в котором люди обходятся без высших чувств, где спокойно можно купить эротический массаж, где меряются марками автомобилей и силой власти над другими людьми т.е.  где живут  по законам биологии, любовь – это исключение из правил.

Т.П.: Но, Александр Федорович, сходить на эротический массаж можно было и в начале прошлого века – однако же любовь была огромной ценностью для общества! Да еще совсем недавно, в кино, литературе конца двадцатого века любовь занимала центральное место.

А.Б.: В двадцатом веке не так сильно было выражено явление, получившее название «механика социальной жизни». Современная жизнь – и начало нового века это подтверждает – похожа на конвейер. А сравнил жизнь с конвейером еще английский писатель Ивлин Во. Он писал, что молодых мужчин и женщин жизненный конвейер выпускает примерно так: артикул – такой-то, марка – Марина или Василий, год выпуска – 1980-й…. Я как психолог согласен с его образным сравнением: действительно, современные люди все больше напоминают механических кукол с определенным набором функций и опций. Если ты хочешь чего-то большего – ты выпадаешь из конвейера, тебе приходится придумывать свои правила и структурировать свою жизнь самостоятельно, а не по законам социальной то ли  биологии, то ли механики. Кстати, брат вашей знакомой – типичный носитель «конвейерного» типа мышления и отношения к жизни.

Т.П.: А почему в двадцатом веке законы социальной механики ощущались слабее, а в нулевые годы конвейер заработал на полную мощь?

А.Б.: Тенденция к механистичности жизни нарастала, начиная со второй половины пятидесятых годов прошлого века – и связана она с развитием общества массового потребления. Как только появилась возможность обеспечить всех желающих жильем и едой, в таком обществе закономерности жизни стали универсальными: окончить школу, потом колледж, затем взять кредит на дом и автомобиль, и -  бороться за продвижение по службе, чтобы зарабатывать деньги для выплаты кредита. В это же время возникло интересное слово для обозначения любимого человека: партнер. Я интересовался у коллег из других стран, изменилось ли что-то в сознании людей, когда слово «партнер» вытеснило слова «любимый», «муж», «жена».  Оказалось – да. Если упростить, то партнер – это человек, вместе с которым ты осуществляешь некий проект: выплачиваешь кредит, воспитываешь ребенка…

Т.П.: Ну, у нас, на пространстве бывшего Союза, этот процесс, наверное, произошел стремительно – не за пятьдесят лет, а за двадцать.

А.Б.: Абсолютно точно. И у нашей социальной механики много перегибов. Я недавно наткнулся в Интернете на рекламу проституции. Она звучала примерно так: «Мужики! Зачем вам тратить время, силы, выяснять отношения, успокаивать, ухаживать?! Вы приходите к нам, платите деньги, получаете свое и уходите». Это и есть квинтэссенция современного понимания любовных отношений. Конечно, мы сейчас обобщаем. Конечно, многие люди думают и чувствуют иначе – и слава богу. Но все же механика социальной жизни вытесняет любовь из нашего психологического пространства, как компьютерные ритмы вытеснили живую музыку.

Т.П.: Но ведь есть те, кто соскочил с конвейера?

А.Б.: Безусловно! Вчера вечером я общался со своим английским другом, он сейчас живет во Франции, мы часто перезваниваемся. Другу 51 год, он несколько лет назад развелся и снял домик недалеко от Ниццы. Его хроническая тема, на которую сворачивают все наши беседы: он хочет любить, но современным женщинам любовь не нужна. Звонит он мне и произносит следующее: «Слушай, француженки такие же корыстные, как и наши англичанки, и ваши украинки! Я ищу настоящую любовь – а их интересуют только мои деньги. Что мне делать, куда ехать?» Его проблема в том, что он пытается строить жизнь не по конвейеру, а женщины ему встречаются «артикул такой-то, модель такая-то». Этим женщинам любовь не нужна. Они хотят продать себя подороже. И таких «конвейерных» людей в сегодняшнем мире становится все больше и больше.

Т.П.: Помню, на встрече выпускников один мой одноклассник сказал о своей молодой жене: а куда она от меня денется, где она еще такого богатого найдет, я ей нужен как партнер по бизнесу. Это из той же серии?

А.Б.: Думаю, да. Но ничего драматического в этом я не вижу, если и муж, и жена воспринимают друг друга как партнеров. Ну да, их отношения держатся не на высоких чувствах, а на земных, здравых соображениях. Им удобно так жить. Понимаете, если у обоих людей отсутствует музыкальный слух, им не объяснить, в чем прелесть сложных звукосочетаний. Люди, у которых отсутствует цветовое зрение, не могут любоваться радугой. И сегодня мы с вами говорим о способности чувствовать сложное и видеть оттенки. Если и мужчина, и женщина – оба «конвейерные», то и проблемы никакой нет. Они отлично уживаются друг с другом. Но вот если люди соскочили с конвейера… В далеком 1972 году отечественные философы  Александр Соловьев,Эрик Швырев и Мераб Мамардашвили опубликовали работу, в  которой описали психологические особенности общества массового потребления. В частности, они предсказали, что люди станут стесняться проявления своих высших чувств, будут объяснять свои высокие чувства низкими мотивами, например, «Да я вовсе в нее не влюбился – просто с ней классно вместе по вечеринкам ходить». Философы оказались правы – чему свидетельство и наша сегодняшняя беседа. Я и сам замечаю, что сегодня мало кто может спокойно признаться: «Я действительно люблю этого человека. Он мне нужен». Люди стесняются. Любить сегодня – немодно.

Т.П.: Немодно – это вы точно сказали. Я даже не могу сейчас вспомнить известную пару, о которой можно было сказать: «Боже, как они любят друг друга!» Пар-то у нас – полно, охотно позируют для светской хроники, с удовольствием фотографируются для таблоидов с младенцами и домашними животными в обнимку, однако все это на любовь как-то не очень похоже… А в нашем журнале все реже и реже появляется рубрика «История любви»: только запланируешь написать о такой-то паре, глядишь – а они уже разбежались.

А.Б.: Что касается светских персон, то на сей все понятно: бизнес есть  бизнес, а реклама есть реклама. Не станешь мелькать в масс-медиа – тебя забудут через полгода. Вот нередко в жизни публичных людей видимость и подменяет сущность. Шоу-бизнес как часть общества массового потребления – это создание видимости. И демонстрация чувств на обложках таблоидов – это раздувание мыльных пузырей. Вспомним хотя бы  страсти-мордасти «прекрасной няни” с известным  актером. Я уж и не вспомню теперь: женились ли они или просто рекламировались на фоне амурних отношений...

Т.П.: Бог с ними, со светскими персонами и с их желанием пропиариться во что бы то ни стало. А вот почему нормальные, выражаясь языком психологии, этически сохранные люди, наращивают броню? Почему боятся любить? Не только же по той причине, что любить сегодня – старомодно.

А.Б.: Да потому что любить, быть влюбленным – такого статуса, такого понятия в современной табели о рангах не предусмотрено! Нынешний социум в табель о рангах внес следующие критерии: уровень доходов, стоимость имущества, положение в обществе, степень ухоженности, умение развлекаться. Например: вы приходите в какую-то компанию, излучаете доброжелательность, раздаете всем визитки с указанной статусной должностью, мимоходом роняете, что вчера прилетели из Лондона, а летом собираетесь купить еще одну дачу – в лесу (у моря у вас уже есть). Все, вы приняты в обществе – потому как прошли все тесты. А если вы нервно курите, бегаете звонить за угол, орете по телефону «Сколько можно ждать, где ты была, я скучаю по тебе!», если у вас путаются мысли, вам наплевать на Лондон, дачу и весь свой бизнес – только потому, что вы влюбились по уши, то вы, прошу прощения за новояз, лох. Именно так вас сегодня воспримут в обществе. Я, конечно, утрирую и обобщаю – однако тенденция такова.

Т.П.: Всякая тенденция откуда-то стартовала. Где проявилась эта тенденция?

А.Б.: В мегаполисах. У нас –  начале в Москве,  теперь вот в Киеве. И я как психотерапевт усматриваю в этой ситуации еще вот какой момент: растет количество молодых мужчин и женщин, которые просто не доверяют любви. Они не понимают: к ним проявляют внимание, потому что они – «выгодный вариант» или их действительно любят? Они боятся полюбить и сами, потому что любовь мешает – мешает продвижению по служебной лестнице, мешает «позитивно мыслить», так как лишает покоя и сна. Любовь рушит их высокую самооценку, взращенную с помощью различных тренингов вроде «Как стать уверенным человеком и добиваться своего» - ведь влюбленный мечется между полюсами «любит – не любит», не говоря уже о том, что добиваться своего становится непонятно как… Зачем топ-менеджеру любовь? Она только выбьет его из колеи, отвлечет от карьерного роста, внесет сумятицу в распланированную по минутам жизнь. Прав по-своему брат вашей приятельницы, заявивший, что ему не хочется «грузиться». Чтобы любить по-настоящему, нужны силы, энергия – а их у современных бедолаг не так уж и много…

Т.П.: Так, может, этим людям и не хочется любви – если она им не нужна? В самом деле, как можно хотеть то, что тебе мешает?

А.Б.: А вот парадокс: людям очень хочется любви, но они подсознательно выставляют щит, ведь чувства делают нас уязвимыми. В панцире жить удобней и безопасней. А любовь противоречит мотивам удобства и безопасности, как и вообще утилитарным мотивам. Сегодня же люди ищут в отношениях комфорта: многими людьми сегодня в выстраивании отношений движет мотив выживания, а именно желание сохранить себя, свой душевный комфорт в сложных жизненных реалиях. Что это означает в плане чувств?

То, что в ход идут так называемые проточувства, т.е. первичные, архаичные эмоциональные реакции: удовольствие, страх, агрессия. Вот их  примитивное содержание и изложил брат вашей знакомой. Эти проточувства порождают и специфических их носителей, для которых все просто и ясно: это так называемые «чоткие пацаны» и «блондинки».Поэтому приходится признать: любовь не только не модна – любовь многих страшит, а многим и недоступна. Но я в этом не вижу ничего трагического: настоящая любовь во все времена была редкостью. Просто сегодня ее редкостность признается как обычное дело. Если раньше люди стеснялись того, что им не дано испытывать высокие чувства, то сегодня, наоборот, они стесняются своей любви. Раньше любовь как ценность не исключалась из обыденного хода жизни. Сегодня исключается.

Т.П.: Недавно смотрела телеинтервью с одним известным композитором, автором пронзительных песен о любви, звучавших лет 15 назад. Так он, вполне молодой еще мужчина, признался, что больше не пишет о любви. Сказал буквально следующее: «Обнажаться в песнях так, как раньше, я не хочу. Сегодня это воспринимается в лучшем случае как ненужная сентиментальность, в худшем – как проявление слабости». И действительно, новых песен о любви – таких, чтобы душа замирала, в последнее десятилетие не появилось. Даже Пугачева перешла на «частушечную» интонацию вроде «кафешки-ручки-штучки»… По-моему, последним, кто спел о любви без стеснения, был Николай Носков – помните, «Я люблю тебя – это здорово»?

А.Б.: Конечно помню, но это было в конце прошлого века. Ничего удивительного: авторы песен ведь ориентируются на вкусы масс, им ведь нужно, чтобы песню взяли в ротацию на радио, ТВ. Поэтому писать и петь о настоящей любви сегодня коммерчески невыгодно – как психологически невыгодно эту любовь испытывать. Ведь любовь, помимо всего прочего, просвечивает человека, как рентген. Его сущность и его систему ценностей. Поэтому-то от нее легче откреститься. Вот и заходятся наши певцы и певицы, выпевая: «любовь- яд», «ой-ой-ой –это любовь», «любовь – беда» и т.п.

Т.П.: Александр Федорович, я просто в шоке. Мы только что с вами признали тот факт, что человек преспокойно и вполне счастливо может прожить без любви – а ведь совсем недавно, анализируя растущую тенденцию виртуального общения мужчин и женщин, пришли к выводу, что ценность романтических отношений никуда не делась!

А.Б.: Позвольте все же уточнить! Любовь не нужна «человеку массы»,т.е., скажем откровенно, примитивному человеку. Тому, кто безоглядно верит телекомпаниям и рекламе, народным целителям и предвыборным обещаниям политиков, а также в уринотерапию и в то, что победа на  «Евровидении» - показатель подлинного мастерства  и таланта исполнителя. Теперь, что касается виртуального  общения. Дело здесь даже не только в том, что оно не настоящее, скажем, не предполагает ответственности за судьбу любимого человека. Дело-то в ином! Виртуальное общение – это игра, с помощью которой подлинная потребность – потребность в любви - подменяется эрзацобщением. Такая своеобразная символическая мастурбация, снимающая напряжение.

Т.П.: Я вспомнила почему-то Кельвина и Хари из «Соляриса». Так любить – это же и вправду страшно. Это же жуткая зависимость друг от друга.

А.Б.: Да, любовь страшна и прекрасна одновременно. Страшно предстать перед другим человеком незащищенным, голым – без дорогого костюма, без престижного автомобиля, топовой зарплаты, отдельного кабинета. Без всей этой брони, что сегодня называется социальным успехом. Однако какое же это счастье, если после того как вы вычтете из своей жизни все социальные успехи, обнаружите, что в остатке у вас – отношения и высокие чувства, в которых вы и есть самое дорогое в жизни человека, который вас любит. Недавно моя знакомая рассказывала о таком эпизоде. Ее муж уехал в командировку в Черкассы. Она, сидя в офисе и созваниваясь с ним через каждые два часа, вслух произнесла: «Ой, надо было мне с ним поехать – а я не смогла работу оставить! Можно же было поехать – и завтра все сделать в двойном размере». Коллега недоуменно вскинула брови: «Да что там делать, в Черкассах? Думаешь, там бутики лучше?» Моя знакомая в свою очередь удивилась: «Какие бутики? Я не из-за шопинга. Просто хотела вместе с мужем побыть…» И тут эта женщина с изумлением обнаружила, что три коллеги, сидящие с ней в кабинете, не понимают, как это можно хотеть поехать с мужем в Черкассы, отложив работу – особенно если в Черкассах, по их мнению, нет таких, как в столице бутиков! Им даже не пришло в голову, что женщина хочет побыть с любимым мужем денек, проехаться с ним вдвоем в машине, пообедать в придорожном ресторанчике… И знаете, что самое главное? Моя знакомая смутилась, когда коллеги стали обсуждать ее мотив поездки. Она застеснялась своих чувств!

Т.П.: Александр Федорович, а что вы скажете тем людям, которые не хотят жить в темпе конвейера, которые считают любовь не сбоем программы, а наоборот - самой главной программой своей жизни?

А.Б.: Скажу, что предсказанная в 1972 году эпоха нивелирования высоких чувств как наступила, так и пройдет. Недавно, кстати, я посмотрел японский фильм 2009 года «Карта звуков Токио».И знаете, что потрясло: любовь в нем, как в старые добрые времена, приравнивается к ценности самой жизни. И кем? Японцами, жителями мегаполисов и супертехнической цивилизации.  Мне очень нравится у Пелевина один рассказ. Сюжет такой: цыплят выращивают на птицефабрике, они сидят в тесноте,в положенное время им подают воду и корм, а один из них все время  говорит: «Ребята, да мы тут все погибнем, надо учиться летать!» Остальные  шикают на него: «Да ты сумасшедший, тут кормежка, за нами ухаживают, зачем нам летать?» Но тот не унимается: «Нет, надо летать, надо летать!» И нашлось все-таки пару идиотов – бройлеров, которые стали учиться летать. Когда цыплята подросли, и их лента повезла на убой, те, кто умел летать, отчаянно замахали крыльями, взлетели, разбили окно – и спаслись. Вот  потрясающая метафора любви в современном мире.

статья опубликована в журнале "Женский журнал" в рубрике "Психо беседы с психологом"